 Пенсионные фонды группы «Газпром» вынуждены второй раз за год менять акционерную структуру, чтобы уберечь «Газпром» от нарушения обязательств перед инвесторами. Такая ситуация возникла из-за требований пенсионного законодательства, рассказал финансовый директор «Газфонда» Андрей Кокин (также является гендиректором «Газфонд пенсионные накопления» (ПН).
«Газфонд» на рынке называют «денежным мешком» «Газпрома». Это крупнейший НПФ страны, он обслуживает пенсионные программы «Газпрома» – к апрелю в фонде накоплено почти 330 млрд руб. корпоративных пенсий. Активами «Газфонда» управляет компания «Лидер». Президентом фонда является Юрий Шамалов, сын Николая Шамалова.
При этом сам «Газфонд» юридически владельцев не имеет – фонд сохраняет статус некоммерческой организации. Фонд сохранил его намеренно.
Запуская систему гарантирования накоплений в 2014 г., ЦБ и Минфин потребовали от пенсионных фондов повысить прозрачность – НПФ, которые привлекают накопления граждан, обязаны были из некоммерческих преобразоваться в АО и раскрыть конечных бенефициаров. Большинство НПФ так и сделали.
Но «Газфонд» предпочел акционироваться по так называемой кольцевой схеме: фонд разделился на два, один из которых – «Газфонд ПН» стал акционерным и занимается только накоплениями, а его акционером был указан некоммерческий большой «Газфонд».
Кольцевая схема – временное решение, объяснял ранее замминистра финансов Алексей Моисеев: «К 2016 г. такому фонду все равно придется раскрыть финального акционера или уйти с рынка накоплений». Но «Газфонд» и в 2016 г. не будет раскрывать «финального акционера».
Причина не в личности владельца. «Газфонд» – фонд «Газпрома», это известно. Газовая монополия – учредитель фонда, и при акционировании учредитель получил бы акции пропорционально своему вкладу», – говорит Кокин.
Мешает другое, объясняет он: при акционировании большого «Газфонда» все активы и обязательства фонда и его дочерних структур будут консолидироваться в отчетности «Газпрома» – это приведет к нарушению обязательств газовой монополии перед инвесторами.
Так повлияет Газпромбанк, баланс которого – почти 5 трлн руб.: «Газфонд» владеет 49% акций банка, у самого «Газпрома» – 35,5%. При консолидации банка на «Газпроме» обязательства монополии резко вырастут и пробьют ковенанты, отмечает Кокин. «Газпром» – публичная компания, по выпускам его бондов предусмотрены ковенанты, привязанные к соотношению долга и выручки, к размеру обязательств, – говорит Кокин. – Невозможно одним махом повесить [обязательства] Газпромбанка на «Газпром» – мы открываем ящик Пандоры».
Поэтому «Газфонд ПН» с 2016 г. вторично поменяет акционера, по словам Кокина. Нынешний акционер – большой «Газфонд» так и останется некоммерческим (для фондов, занимающихся только корпоративными пенсиями, такой статус разрешен до конца 2018 г.). «Первоочередная задача для нас – уйти из-под непосредственного владения «Газфонда» для соблюдения требований закона», – признает Кокин. По закону с 2016 г. фонды, привлекающие накопления, не могут принадлежать некоммерческим организациям. Поэтому скорее всего большой «Газфонд» создаст некое юридическое лицо, на которое и получит 100% акций «Газфонд ПН» – такая схема, по словам Кокина, «пока обсуждается с ЦБ и если ЦБ это устроит, то мы удовлетворим требование закона». Он подчеркивает, что «ЦБ устраивает наш акционер в лице «Газфонда». ЦБ не ответил на запрос «Ведомостей». В «Газпроме» не смогли оперативно прокомментировать ситуацию.
Наталия Биянова
|
